Рощи в городе

По традиции, сложившейся в древности и укоренившейся в сознании европейцев, город должен выступать из окружающей природной среды. Сегодня разрастание пригородов, а также увеличение числа зеленых зон внутри самих городов привело к ослаблению этого контраста, однако не настолько, чтобы полностью устранить его. В представлении европейцев на одном полюсе — город, символ созданной руками человека искусственной среды, а на другом — природа, к которой стремятся владельцы загородных дач и любители воскресных пикников, хотя и она в наши дни почти столь же искусственна.

Правда, эта типично европейская модель не является универсальной. К японским городам она не подходит совершенно: они никогда не были изолированы от окружающей сельской местности, как в Европе и Китае, хотя бы потому, что в Японии никогда не существовало обычая окружать город крепостным валом. Различия между плотностью населения в городе и в деревне были относительно невелики.

Но, вероятно, решающим фактором является то значение, которое японцы придавали городам с точки зрения взаимосвязи между природой и культурой. Однако понятие города и хороших, "городских" манер наложилось на исконные, глубоко анимистические взгляды японцев на природу, согласно которым природа и культура находятся в неразрывном единстве. Соединение этих концепций оказало двойное влияние на городскую культуру Японии. Во-первых, оно нашло свое символическое выражение в том утонченном чувстве природы, которым проникнута японская поэзия и архитектура, а во-вторых, проявилось в особом подходе японцев к формированию городской среды, центральное место в которой отводится растительности.

В последние годы Хэйанского периода выражение отношения к природе стало несколько вычурным. Затем это чувство возродилось вновь в поэзии Сайгё-хоси, который сознательно оставил столичную жизнь и воспел в своих стихах одиночество в горах. Стали появляться новые эстетические ценности, в корне отличные от идеалов городской жизни. Так, Камо-но Тёмэй в своем произведении "Хо-дзё-ки" ("Записки из кельи") излагает целую философию жизни отшельника под недолговечным кровом маленькой хижины, которая в десять раз меньше оставленного в Киото дома. Два-три столетия спустя, в период правления династий Муромати и Момояма (ХIV-ХVI вв.), антиурбанистические тенденции в городе проявились в создании чайных домиков (тясицу) и садиков вокруг них (редзн). Благодаря небольшим размерам и естественным материалам, из которых он сделан, тясицу в городе является своеобразным воплощением горной кельи — символом бренности земной жизни, а камни редан напоминают об извилистой горной дороге, ведущей в просветленное царство Будды.

Эти архитектурные формы выражения взаимоотношений человека и природы оказали глубокое влияние на эстетику традиционного японского жилища, в частности домов воинов (букэ-яем-ки) в Эдо (будущем Токио), столице военных правителей — сегунов. Они же в свою очередь послужили прототипом небольших частных домов с собственным садом, в которых и сейчас живут многие токийцы. Такое представление об идеальном жилище в самом большом городе мира основано на стремлении японцев жить среди природы. Еще больше, чем в Токио, оно реализуется в провинциальных городах, где не столь остро ощущается нехватка свободного пространства. Все описанные формы жилища во многом восходят к буддистской традиции, а через буддизм — к китайской цивилизации. В то же время в них получили уникальное выражение и исконные анимистические воззрения, которые продолжают сосуществовать с синтоизмом. Разбросанные по всей Японии синтоистские святыни отличаются большим разнообразием. Это и скала в какой-нибудь отдаленной долине, и храм в самом центре Токио, и сук дерева, и священные угодья площадью в несколько гектаров. Но у всех них есть общая черта — соотношение с природой, которая, помимо естественного, экологического, приобретает еще и символическое значение благодаря связи с божествами, которым поклоняются в этих местах.

Типичный синтоистский храм (дзиндзя) и в городах, и в сельской местности представляет собой сооружение, построенное из священного дерева (тиндзю-но-мори) и окруженное зеленью. С одной стороны, священное дерево символизирует горный лес (яма), в чаще которого находится первоисточник божественных сил. Значение, придаваемое чаще леса (оку), отражено в архитектуре храмовых зданий. С другой стороны, оно является экологическим памятником первобытной природе. Именно благодаря запрету на вырубку сохранились реликтовые рощи тиндзю-но-мори, которые донесли до наших дней воспоминание о лесах, некогда покрывавших всю равнинную часть Японии (за исключением ее северо-востока).

Конечно, не все леса удалось сохранить в первозданном виде — многие стали жертвой урбанизации. И все же благодаря священным рощам, сохранившимся в сердце даже самых крупных городов, японская культура поддерживает прочную связь с миром природы, царившей здесь до появления городов.

При всей своей любви к природе японское общество оказалось не в состоянии уберечь ее от серьезного ущерба, особенно с эстетической точки зрения.

Наступление на окружающую среду вызвало локальные вспышки протеста, вылившиеся в так называемое "движение жителей" (дзюмин ундо). К концу 60-х годов оно набрало большую силу, добившись принятия строгих законодательных мер по охране окружающей среды. С тех пор в результате ряда технологических изменений и снижения темпов роста экономики ситуация несколько улучшилась. Соответственно снизилась и активность экологического движения. Теперь основное внимание направлено на озеленение городов. Так, муниципалитет Токио приступил к реализации программы, согласно которой предполагается в течение 20 лет удвоить нынешнюю площадь зеленых зон. Кроме того, многие токийцы, не ограничиваясь совершенствованием своей городской среды, покупают почетное гражданство в таких северных районах, как остров Хоккайдо, тем самым финансируя мероприятия по сохранению лесов в этой части страны.

Город тесно связан с такими высочайшими достижениями европейцев, как демократия и цивилизация, поэтому им трудно представить себе, что он может выражать другие ценности или что эти ценности могут быть выражены как-то иначе. Однако подобное толкование ни в коем случае не является универсальным; многие общества придают городам совсем иное значение. К ним принадлежит и Япония.

Под чисто внешним сходством нагромождений человеческих жилищ в больших и малых городах мира скрываются различия не только городов, но и самих обществ, к которым принадлежат их обитатели. Показательно уже то, что в Японии аналогом европейского форума (арены политических выступлений с ее характерными колоннадами и башнями) является не что иное, как священная роща — место единения с первобытной природой, воплощенной в стволах и листьях реликтовых деревьев. И в том и другом случае город служит средством выражения духовной первоосновы общества: в Европе — это Слово и Цивилизация, в Японии — Природа и Слово.


мануальная терапия обучение | medit i700